Вильгельмсхоэ. История этих систем озер, каналов и водопадов начинается на рубеже XVII и XVIII веков. Еще в далеком 1687 году в Касселе начали строить Большой каскад перед дворцом. К инженерным расчетам был привлечен Дени Папен, профессор Марбургского университета, друг Гюйгенса и Лейбница, который конструирует для подачи воды на высоту абсолютно новую машину - паровой двигатель. Если бы тогда его послушали, то возможно не в Летнем саду Санкт-Петербурга, а в Бергпарке Вильгемсхоэ, была бы впервые применена механизированная подача воды в фонтаны и водопады. Но случилось так, как случилось. →

Линдерхоф для баварского короля Людвига II был своего рода маленьким Версалем. Очень любивший и почитавший Людовика XIV, его немецкий тезка Людвиг вначале даже хотел назвать свое поместье, расположенное недалеко от монастыря Эталль - «Meicost Ettal», как анаграмма известной фразы французского монарха - « L'Etat, c'est moi »- «Государство – это я». Но отчего-то передумал. Хотя придворный архитектор Георг фон Доллманн и выстроил необычайной красоты дворец, а придворный потомственный садовник Карл фон Эффнер в горной долине Грасвантгалль разбил парк, в планировке которого явно читался Большой крест Версаля. Но поместье назвали Линдерхоф, и Людвиг стал наполнять его всякими экзотическими диковинами. С детства он был натурой увлекающейся и романтичной. Как говорили про него придворные – у него было «очень живое воображение и возвышенный полет мысли. Все неприятное противостояло его идеалу гармоничной природы, поэтому он строил свой идеальный мир». →

Джон Эйслаби не был профессиональным архитектором или садовником. Просто он, разочаровавшись в государственной службе, решил посвятить остаток своих дней созданию сада на землях бывшего монастыря и отдал этому делу 20 лет. Таких как он тогда в Англии, да и по всей Европе было множество. Он ничего не знал, ни как создаются парки, ни как строятся павильоны. У него была лишь одна настольная книга, но зато какая — Трактат о садах и парках д'Арженвилля. А еще у него была река Скелл и многочисленные источники воды, разбросанные по всей долине. →

Сады Сучжоу. Частные сады – это Сучжоу. И они сильно отличаются друг от друга как масштабами, так и проработкой каждой детали, хоть и делались по одной схеме - путешествие среди «гор и вод». А для того, чтобы это путешествие было красочным и правдоподобным казначей в отставке приглашает одного из известнейших художников-пейзажистов той эпохи Вэн Чжэн-миня. Прославленный пейзажист, поэт, каллиграф, учёный и теоретик живописи, с изумительной простотой использовал пустой фон, создающий впечатление бесконечного небесного и водного простора. Ему потребовалось долгих 16 лет, чтобы перенести свои пейзажи в натуру. →

Джеффри Алан Джеллико (Geoffrey Alan Jellicoe) работал над проектом сада на крыше нового строящегося торгового центра Harvey’s. С крыши пятиэтажного универмага открывались прекрасные виды на знаменитые Суррейские холмы, и уже были придуманы открытое кафе и смотровые площадки. Но первые, пока робкие, шаги человека в космос настолько впечатлили Джеллико, что он включил в композицию висячего сада и отражение неба, и млечный путь, и ощущение парения. →

Кетрин Густафсон (Kathryn Gustafson). Рассматривая ее проекты, поражаешься, насколько же она интересно работает с поверхностями. Особенно с водой. С водой, например, так умели работать только моголы из далекой Индии. Вода должна не просто течь – она должна струиться, сверкать на солнце тысячами бликов, или бурлить, напоминая ручьи горных хребтов. По легенде, великий Бабур, основавший такую же великую империю, создавал свои сады только там, где были источники воды. Иначе и сада могло просто не быть. Впрочем, Катрин и не скрывает, что берет идеи оттуда. →

Аллен Прово (Allain Provost). Идея Аллена была проста и очевидна – прежде чем сохранять культурное наследие, несущее безусловно, семантическое послание потомкам, нужно для начала восстановить среду, позволяющую существовать любому наследию. Поэтому основные его работы были направлены на восстановление сложнейшей гидрологический системы парка, были обозначены источники и вычищены подходы к ним, восстановлены протоки и контуры береговых линий. После всех этих восстановительных работ можно было уже приступать к созданию музея, который бы на ограниченной площади демонстрировал бы все известные миру композиционные приемы. →

Шарль-Алексис де Монпелье очень хотел прославиться. Очень. Для этого у него было всё - фамилия, известная во всей стране, десятки кузнечных мастерских, принесших ему несметное богатство, дружба с императорским домом Габсбургов, добавившая к его фамилии еще и приставку Анневуа. А еще - вкус, манеры, отличное образование и любовь к путешествиям. В годы юности он бывал в Версале и Сен-Клу, посещал д’Эсте, а в зрелом возрасте зачитывался романами Жан-Жака Руссо. Он был достойным сыном эпохи Просвещения. Но слава его настигла только тогда, когда, по его же собственным словам, он стал водопроводчиком. →

Поместье Бленим (Blenheim) получило свое название благодаря грандиозной победе английской армии над войском могущественного Людовика XIV в баварском местечке Блиндхайм. Первый герцог Мальборо, получивший от королевы Анны вместе с титулом обширное поместье в Оскфордшире, назвал его в честь своей победы, что и положило начало пресловутому противостоянию. Джон Ванбру построил роскошный дворец в несвойственной англичанам барочной манере. А эмблемой дворца стал английский лев, самодовольно попирающий французского петуха. Садовник Генри Уайз также сказал свое веское слово, прервав величественную перспективу, ставшую визитной карточкой французских садов, колонной со статуей первого герцога Мальборо. →

Александр Колдер – основоположник кинетического «двигающегося» искусства, тогда был еще мало кому известен. То ли под влиянием Пикассо, то ли оттого, что и правда сочувствовал молодой испанской республике, Колдер с радостью согласился принять участие в выставке, где решил отразить свое отношение к захвату войсками Франко рудников Альмадены в виде создания кинетического фонтана. Кто знает – читал ли он арабские сказки о славном прошлом дворцов Кордобы или нет, но фонтан он решил создать из ртути. →

Луиджи Ванвителли, уроженец Неаполя, был хорошо известен в Риме и даже принимал участие в строительстве знаменитого фонтана Треви. Ему обрисовали масштаб задач, и он приступил к работе. Его проект резиденции-государства был утвержден только лишь спустя три года после начала работ. По замыслу архитектора простой в плане, но многофункциональный дворец, совмещавший службу очень многих министерств с королевскими покоями, должен был быть связан с окружающим пространством и с Неаполем грандиозной двадцатикилометровой перспективой. Часть этой перспективы представляла собой водный путь, где вода, свободно падая с вершины горы, попадала затем в фонтан Дианы и далее, одетая в каменные берега каналов, спускалась к дворцу. →

Уильям Пай (William Pye) опровергает все словари вместе взятые. Его называют водным скульптором (water sculptor), а он и не отрицает, что то, что он творит с водой, иначе чем создание объемных художественных произведений и невозможно назвать. Только они из воды. И ничего страшного, что вода не тверда, зато по словам Лао-цзы она «уступчива и от этого становится сильнее всего». Для физиков же вода – это вообще самая странная жидкость. А то, что в странности кроется своеобразная красота, стало отправной точкой творчества Уильяма Пая. →

Пирро Лигорио, конечно, гениальный выдумщик, очень тонко понимавший все честолюбивые устремления кардинала. С каким изяществом он создает сюжет одной из террас виллы, где со скрупулёзной точностью повторяет даже географические топонимы! Овальный фонтан — это не что иное, как убежище кардинала, старинный городок Тиволи, примостившийся у подножия Сабинских гор. →

Маркус Ситтикус фон Хоэнемс создал в Хельбрунне изящную игрушку, понятную своим современникам. Парк с шутихами построили всего за полтора года. Архиепископ частенько приезжал туда и один и с гостями, но всегда оставался сухим. Наверное, он просто не боялся заболеть. Для публики парк был открыт практически сразу – пусть все будут счастливы, и никто не уйдет обиженным. →