«Материализация чувственных идей, — проговорил Калиостро, зевая, и прикрыв рот рукой, сверкающей перстнями, — одна из труднейших и опаснейших задач нашей науки... Во время материализации часто обнаруживаются роковые недочеты той идеи, которая материализуется, а иногда и совершенная ее непригодность к жизни...». Конечно, когда Алексей Николаевич Толстой писал эти строки, он думал скорее всего о возможных поворотах сюжета своей повести, а вовсе не о далекой итальянской вилле вблизи Рима.
Но все, что сказано устами графа Калиостро, в полной мере можно отнести и к судьбе сада, по праву носящего название «сад чудес» или, по мнению UNESCO, являющегося шедевром человеческого созидательного гения — вилле д’Эсте. Однако вода, выбранная главным героем этого произведения искусства, не только не помогла осуществить честолюбивые планы хозяина, но и явилась главной причиной многих разрушений.

51 водомёт, 398 малых фонтанов и фонтанчиков, 364 свободно изливающихся потоков воды, 64 водопада, 220 бассейнов и чаш с водой, 1 километр водопроводящих труб — вся эта сложнейшая водная система была придумана и построена Пирро Лигорио. И придумана она была только с одной целью: оживить сюжет сада, снабдить его необходимой силой и энергией, такой необходимой для претворения мечты в реальность.
А реальность была такова — Ипполито д’Эсте был честолюбив. Честолюбив до такой степени, что благодаря «стараниям феррарских историков и антиквариев» род д’Эсте берёт свое начало от самого Геракла. И Ипполито хотел стать великим — таким же великим, как его мифический предок. Он хотел править миром, и для него открывалась лишь одна возможная дорога — на папский престол. А там уже и до бессмертия недалеко!

Он пускал в ход все свои связи, его подозревали (и, вероятно, не без основания) в подкупе других кардиналов, но все было напрасно. Он раз за разом терпел унизительные неудачи, и мечта стать Папой Римским вновь и вновь оставалась недосягаемой.
Сюжет сада — это своеобразная магия. И в первую очередь магия воды. Кардинал так верил в это чудо, что пошел на немыслимые траты. Для создания сада были скуплены, а иногда и просто отняты и разрушены, многие дома, виноградники и оливковые рощи, кормившие крестьян Тиволи. Для обеспечения сада водой был перерыт весь город, построены подземные водохранилища и каналы. Были проведены колоссальные земляные работы и создан новый рельеф. А все для того, чтобы сад был развернут «лицом» к Риму, чтобы можно было постоянно созерцать Вечный город и стремиться к власти над ним! Вода же в этом саду была это магическим эликсиром, делающим желаемое явью.

Пирро Лигорио, конечно, гениальный выдумщик, очень тонко понимавший все честолюбивые устремления кардинала. С каким изяществом он создает сюжет одной из террас виллы, где со скрупулёзной точностью повторяет даже географические топонимы! Овальный фонтан — это не что иное, как убежище кардинала, старинный городок Тиволи, примостившийся у подножия Сабинских гор. В этом городке еще жива легенда о Сивилле Тибуртинской — прорицательнице, живущей в пещере и предсказавшей появление нового Бога. Здесь же, в Тиволи, берёт свое начало река Аньене питающая собою весь блистательный замысел ансамбля. Здесь, из-за искусственных скал фонтана, встает солнце, буквально рождая новый свет для всего мира. Воды фонтана устремляются на запад, к Риму, так же, как и Аньене стремится слиться с Тибром. Аллея ста фонтанов, как иноречие, как путь к славе и вечности украшена на всём своем протяжении всевозможными геральдическими знаками рода д’Эсте и ведёт к папскому престолу в Вечный город. Торжественно и грандиозно, как в Тибр, впадает эта «река» в фонтан Рометта, или «Маленький Рим», самый желанный город для Ипполито д’Эсте.
Одна терраса, один замысел, один жизненный путь.

В саду еще много скрытых, потаенных смыслов. Множество всяческих водных забав, шутих и причуд. Но именно эта, вторая, терраса виллы наполнена таким драматизмом. Она существует и поныне, хотя многое утрачено; но некоторые механизмы, приводимые водой в движение, сохранились почти в первозданном виде.
Кардинал д’Эсте так никогда и не стал Папой, пережив 4 неудачных для себя конклава. Также, как и папского престола, он никогда не увидел свой сад, свою «материализацию чувственных идей», во всем своем блеске и великолепии.

Варвара Байрамова, Санкт Петербург

Собкор Фестиваля «Сады и люди»