В марте 1610 года во Флоренции, все еще бывшей в те времена центром науки, а потому и центром притяжения мудрецов, был выпущен одним из тех самых мудрецов сборник «Звездный вестник» («Sidereus nuncius»). Галилео Галилей был его автором и рассказывал он на страницах «Вестника» о своих открытиях. Первый выпуск журнала был посвящен недавнему открытию Галилея - спутникам Юпитера. Январской ночью тоже года Галилей направил свой усовершенствованный телескоп в небо и различил, как ему тогда показалось, уменьшенную копию солнечной системы. Так и были открыты Медицейские звезды (Medicea sidera) – Ио, Европа, Ганимед и Каллисто. Это потом их назовут «галилеевы», а пока первооткрыватель назвал их в честь своего покровителя Козимо II Медичи, великого герцога Тосканского.
Козимо получил хорошее образование. Точным наукам в течение почти 4 лет его учил сам Галилей. И, вероятно, очень хорошо научил, потому как с момента восшествия на трон великий герцог окружал себя очень и очень талантливыми инженерами. Одним из таких выдающихся людей при дворе Медичи стал Джулио Париджи.
Сын архитектора, ученик Амманнати и Буоналенти, Джулио превзошел всех своих учителей. Архитектор, инженер, конструктор и декоратор, он стал практически незаменимым при генеральной реконструкции главной резиденции Медичи во Флоренции – садах Боболи.

Реконструкция была связана с расширением территории и присоединением к маленькому, занимающему только часть склона, участку, территории практически всего холма Боболи. Началась реконструкция в 1613 году, а уже в 1622 году Джулио Париджи предлагает создать в лесных зарослях холма сразу четыре лабиринта.
Лабиринты эти не имели запутанных ходов, а просто многократно повторяли одну и туже траекторию. И движение по этим лабиринтам напоминало движение планет по их орбитам. Почему четыре? А потому что посвящены они были открытию Галилея по числу видимых в телескоп медицейских звезд. Как никак, сады Боболи были все же официальной резиденцией правящего дома Медичи. Такова одна из версий историков, впрочем, версия единственная. И ничем не подтвержденная. Сплошные догадки. Но версия, безусловно, очень красивая. А что точно известно историкам, так это то, что лабиринты эти имели еще одно название ragne – птицеловная сеть.
Со времен первого герцога Тосканского на лесистых склонах холма проводились такие забавы, как совиные и соколиные охоты. Когда склоны холма стали преобразовывать в новой барочной манере, функцию местообитания птиц Париджи решил сохранить. Для этих целей дороги лабиринта были сделаны в виде черкьяты. Черкьята (cerchiate) – итальянская разновидность хорошо известного нам берсо. Названа она так потому что опорой для растений служили специальные обручи, напоминающие обручи, стягивающие бочки. Делались такие берсо или огибные дороги из каменного дуба, в зарослях которого и селились птицы.

Лабиринты просуществовали всего 150 лет, в 1871 году их разобрали, частично включив в новый серпантинный маршрут. Там, где следы лабиринта сохранились и сегодня можно увидеть остатки черкьяты и очень причудливую лестницу – фонтан Мостаччини. Этот причудливый фонтан, вернее его сохранившаяся часть, является типичным для середины XVII века манком для птиц во время охоты.
Без поддержки Медичи, наверное, не было бы открытий Галилео. Без Галилео, без его непостижимости, вероятно, никогда бы не было Джулио Париджи, который при решении простой задачи сохранения биоразнообразия предвосхитил XXI век.

Варвара Байрамова, Санкт-Петербург

Собкор фестиваля «Сады и люди»