Так повелось, и это придумано не нами, что пейзажный стиль, стиль, отвергающий геометрию отчего-то стали называть английским. Не англичане первыми заговорили о красоте дикой природы, не англичане придумали включить небо в картину сада, но именно в Англии сад впервые освободили от стен и оград, «отпустили», позволив приобрести новые смыслы и способы самовыражения. Потеряв границы, дикая природа стала теперь садом.
С тех самых пор и говорят об английском стиле как о противопоставлении французскому, совершенно забывая о том, что суть у них одна, просто язык разный. И, пожалуй, сложно найти более лучшего примера, не только вечного противостояния Англии и Франции, но и лучшего примера сочетания английского и французского садовых стилей, чем поместье Бленим.

Поместье Бленим (Blenheim) получило свое название благодаря грандиозной победе английской армии над войском могущественного Людовика XIV в баварском местечке Блиндхайм. Первый герцог Мальборо, получивший от королевы Анны вместе с титулом обширное поместье в Оскфордшире, назвал его в честь своей победы, что и положило начало пресловутому противостоянию. Джон Ванбру построил роскошный дворец в несвойственной англичанам барочной манере. А эмблемой дворца стал английский лев, самодовольно попирающий французского петуха. Садовник Генри Уайз также сказал свое веское слово, прервав величественную перспективу, ставшую визитной карточкой французских садов, колонной со статуей первого герцога Мальборо.
Ланселот «Capability» Браун с присущим ему изяществом подлил масла в огонь вечного противостояния, создав на месте каналов, в тело которых была спрятана небольшая речушка Глим, громадное озеро с несколькими водопадами. Теперь не сорокаметровая колонна, посвященная подвигам уже попавшего в опалу герцога Мальборо, приковывала к себе взгляд, а гладь воды и открывающиеся просторы «дикого» пейзажа, названного впоследствии «лучшим видом Англии».

В течение всего XIX века род герцогов Мальборо постепенно хирел и разорялся. Единственное строение, не принадлежащее короне, но названное при этом дворцом стало разрушаться, парк постепенно превращался в заросли. Спасти его могло только чудо и большие деньги. 9-й герцог Мальборо Чарльз Ричард Джон Спенсер-Черчилль женился на деньгах и совершил чудо - восстановил парк и дворец. Среди прочего поистине чудом стало и то, что для восстановления некоторых районов парка герцог пригласил Ахилла Дюшена, французского ландшафтного архитектора, носившего самое французское из всех возможных прозвище - «Наполеон ландшафта».
Ахилл Дюшен (Achille Duchêne) с двенадцати лет стал работать в профессии и помогал отцу, также известному ландшафтному архитектору Анри Дюшену. Круг его интересов был весьма широк – он создавал общественные пространства и частные сады, но наибольшую известность Дюшен-младший получил благодаря своей реставрационной работе. Называя себя учеником и последователем Ленотра, он восстановил множество французских парков и частных садов, хотя, чтобы понять масштаб его работ достаточно назвать только один - Во-ле-Виконт. Работа в Блениме по приглашению герцога Мальборо была не первой в Англии, но единственной в своем роде.

Работать во дворце Бленим Дюшен начал в 1919 году. Первоначально перед архитектором ставилась задача восстановить еще остающиеся частными сады, прилегающие к южному и восточному фасадам дворца. К 1925 году все работы были окончены, и герцог предложил Дюшену создать сад там, где его никогда не было. Участок парка, прилегающий к западному фасаду дворца, всегда представлял собой «дикое место» или как его называла герцогиня Мальборо - «кривой газон». Это был крутой спуск от стен дворца к озеру, единственным украшением которого стал обелиск Бернини, уменьшенная копия фонтана четырех рек с Пьяцца Навона в Риме.

И Дюшен «привел» сюда воду. Это было единственное решение, поскольку только вода позволяла стереть границы, и только она могла обеспечить связь времен и стилей. Вода из старинных ключей, питающих большое озеро, была поднята к подножию дворца и потекла вниз, уже сверкая огранкой самшитовых кружев партера и вздымаясь вверх струями, подобными римским обелискам. Впоследствии герцог с английской сдержанностью признает, что Дюшену удалось «весьма элегантно не допустить вульгарной демонстрации гидротехнических сооружений, а установить особую связь между барочным фасадом Ванбру и зеркальной гладью озера, созданного Брауном».
К сожалению, английский герцог, так любивший «все британское», вслух так и не признал, что именно Дюшену удалось прекратить безмолвную многовековую дуэль французского и английского стилей, на отдельно взятом и ничем не ограниченном участке земли, создав свою знаменитую Водную террасу.

Варвара Байрамова, Санкт Петербург

Собкор Фестиваля «Сады и люди»